(история одной находки или с лёгкой улыбкой о серьёзном)
Эта история уже созрела, чтобы её предъявить читателю. Она могла быть рассказана и в новогодние праздники, и ко дню строителя, и ко дню работника коммунального хозяйства... И судя по названию, к какой-нибудь теперь, увы, из двух дат поэта Андрея Дементьева - в следующем году обе будут юбилейными. Но делюсь ею именно сегодня, хотя фотографиями, которыми эта история наполнена, мы со страждущими краеведами и краелюбами поделились гораздо раньше.
Материалы подобного рода (я сейчас о том, что вы читаете) похожи на горький шоколад - казалось бы, относится к ассортименту сладостей, но горечь безвозвратно уходящего присутствует.
Есть два условно делимых вида передачи информации: типа «кто про что, а вшивый про баню» или вот так «кто про что, а страдающий педикулёзом всё о санитарно-гигиенической обработке посредством горячего пара и берёзового веника». Всё то же самое, смысл совсем не поменялся, но как-то стало, как говорили наши бабушки, покруглее. Вот этого и будем придерживаться.
История города со дна коробки ёлочных игрушек
Они так бы и пролежали в коробке со старинными ёлочными игрушками детства. Их всегда видели, но никогда не замечали. Видели их два раза в год - когда наряжали ёлку и когда убирали игрушки на годовое хранение в коробку. Ну, лежат и лежат, есть, как говорят, не просят. О чём я? Да о фотографиях. Наклеенные на толстые картонные паспарту, и, видимо, не единожды были прибиваемы к разным стендам, когда в свободное поле рамки, а когда и в само изображение, что было заметно по отверстиям от обойных гвоздей. Можем предположить, что этих фотографий было больше, но спасти удалось только эти. Шесть свидетельств минувшего, хотя и не ушедшего, а неузнаваемо сохранившегося.
Снимки 1-3. Вот такими были дома разных улиц, объединённых топонимом Ногинский посёлок.
Почему это произошло? Потому что в какой-то момент стенд, на котором они находились, своим обветшалым видом стал портить интерьер коридора перед кабинетом начальства, и руководство поручило папе моего рассказчика утилизировать, а проще говоря, сжечь морально устаревший и пришедший в негодность стенд, что исполнительный сотрудник и сделал, предварительно сняв уцелевшие фото. Один из деревянных домов 1926-27 годов напомнил ему его собственный. Пусть фото будет домашним достоянием.
А почему бы и нет? Так найденный на чердаке одним моим знакомым гимназический дневник потенциальной однокашницы автора «Зелёной ветки мая» Марии Павловны Прилежаевой превратился в семейную реликвию. Хотя, казалось бы, никакого кровного родства. История - она располагает, объединяет и роднит.
И вот в очередной раз при доставании игрушек фотографии были не просто замечены, а на них обратили пристальное внимание. После чего, наконец, их увидел я, краеведы, а теперь уже и вы, дорогие наши читатели.
У каждого времени своя третья улица Строителей
А неплохо сказал мужчина со стодолларовой купюры: «Либо напишите книгу, стоящую чтения, либо сделайте что-то, стоящее написания книги». Люди, жившие в то труднейшее, но интереснейшее время, совершали дела, стоящие написания книги, хотя сами они таких книг не писали.
Дорогие мои земляки, как бы сказала сейчас Татьяна Анатольевна Теремязьева, автор книги с таким милым названием «Дорогие мои земляки», увы, ушедшая от нас. Потеря любого человека - это трагедия, потеря человека, сберегающего историю города, трагедия вдвойне. Заменить не кем. Вы не замечали, что улицы Карабаново похожи на годовые кольца на спиле дерева. Не по форме, а по существу. Вот кольцо - шесть восьмиквартирных деревянных домов обрамляют когда-то черту города, на тот момент ещё посёлка Ногина, Пушкина, Кооперативная, Маяковского... за ним идёт уже активный самозастрой и самопривоз домов из окрестных деревень, составивших номерные улицы имени Кирова. Сами дома улиц Ногинского посёлка на «два хозяина» - тоже кольцо. Каменные казармы тёмного красного кирпича – ещё одно годичное кольцо. Улица Садовая с её многоквартирниками - их три (об одном, как о доме своего детства писал Валерий Владимирович Мокеев). Тоненькое колечко, но построенный в 1932 году трёхэтажный кирпичный пятиподъездный дом на тот момент -грандиозная стройка. Многие каменные дома: есть парадный вход, и есть чёрный, хотя лестница, ведущая вверх, одна. Что это, если с аналогиями близкими к художественной литературе - «вышитая перевязь Портоса»? Помните, кто по книге, кто по фильму - блестела она только с лицевой стороны.
У нас почти вся улица Мира состояла из домов образцового содержания: заборчики, кустики, цветочки, скамеечки, благообразные бабушки. Иначе как проспектом Мира и не величали. Лавочки и урны были не хуже, чем в столице, в паке Горького или на ВДНХ. Думалось, что это на века. Извините, отошёл от времени, это уже не из архива, а на моей памяти.
О чём писала газета
Да, о чём она у нас только не писала. Но сейчас нам нужны не свежие новости, а дела давно минувших дней. В июле 1937 года, например, писали о награждении Ежова орденом Ленина. А в 1934 году о гибели Кирова был листовочный спецвыпуск. Но сейчас не об этом. Вот небольшой отрывок из материала, который так и назывался Карабаново. Газетная страничка в жутком состоянии. Она просто не архивная, а бухгалтерская. При подсчёте печатного материала, использованного в газете, есть масса всевозможных пометок, что делает чтение затруднительным, а порой невозможным. А чего возмущаюсь! Альтернативы-то нет. Хотя от всех этих пометок подлинность сохранившегося газетного номера только увеличивается, потому как это ещё и финансовый документ. Материал подписан А. Полевой (за последние четыре буквы не ручаюсь – не читаемо, просто уже попадалась такая подпись, и это не псевдоним писателя и редактора Бориса Кампова, он же Борис Полевой, автор «Повести о настоящем человеке», хотя Борис Николаевич начал пользоваться своим псевдонимом аж с 1926 года), но гонорар в редакции в размере пяти рублей получал товарищ Мурзин. Многие материалы так и подписывались. Товарищ и фамилия, если автор очень плодовитый, то псевдонимы никто не отменял. Есть снимок посёлка Ногина фотографа Жукова. Вот небольшой отрывок: «Карабанову становится тесно. Здесь уже заложен новый город из благоустроенных жилых комбинатов за линией железной дороги. Не найдя себе места в центре Карабанова, больница для заразных больных и новостроящаяся лечебница раскинулись на самой окраине. Для здания клуба и столовой выбрали самое оживлённое место, где раньше были молочные лавочки. На месте же торговых рядов вырос универсальный магазин. Строительная страда не утихает. В 1936 году одновременно строились и продолжают строиться электростанция, баня-прачечная, школа, шесть восьмиквартирных домов и один на 24 квартиры, два здания для детских садов по 50 человек в каждом и новая лечебница».
Не забываем: газетная статья 1936 года и Карабаново ещё не город, а рабочий посёлок.
Снимок 4. А это те самые шесть домов, о которых шла речь в тексте, архитектурная черта, делящая поселковую застройку от частного сектора.
Не идеализирую
Про то, что и снег-то был белее, и трава зеленее, не буду. Хватало всего, как, впрочем, и сейчас. 1936 год… Ещё стоит на Церковной горе первый Троицкий храм, одноколейная железка разбегается в Александров и Бельково. Дымит Барановская труба - бывшая фабрика, а теперь комбинат Третьего интернационала пытается соответствовать званию предприятия Всесоюзного значения... История, скажете вы. И я не буду вас опровергать. Да, история и ничего больше. И наше время когда-то назовут историей. Ведь попали же в эту историю шесть фотографий «новостроек» своего времени,
Снимки 5-6. Улица Садовая.
которые первый раз были обнаружены в коробке с ёлочными игрушками ещё в далеко не старшем школьном возрасте, и вот уже больше сорока лет прошло с выпуска, случившегося в год Московской олимпиады. А вы говорите – история. Жизнь продолжается, многое меняется, что-то слишком быстро, что-то слишком медленно, важно, чтобы не пропал смысл, чтобы он не вылился в строку песни «На грош любви и простоты, а что-то главное пропало...». Главное не должно пропадать...
В. КУЛЬКОВ
