«Я убит подо Ржевом,
В безымянном болоте,
В пятой роте, на левом,
При жестоком налете».
Александр Твардовский
Для меня эта история началась с телефонного звонка. Звонил друг детства, одна школа, одна спортивная секция, улицы разные, но помахать рукой в окно, не выходя из дома, могли оба, в трубке устало и одновременно удовлетворенно прозвучало: я деда нашел! Думаю, ну, сидит в компе, сайт «Память народа» окучивает.
Оказалось, что нет, Тверская область, деревня Паршино. Когда уже встретились, разговор получился кольчужного плетения, к одному колечку цепляются еще несколько...
Алексей Никитич Ясников, 1895 года рождения, призван Ростовским РВК Ярославской области, и это все. Из достоверного – четыре документа. И все уже связанные с гибелью. В «Последнем списке», то есть в списке безвозвратных потерь, есть данные из солдатского медальона. В нем несколько описок, и вместо матери, как у новобранцев, вписана жена. Есть вопросы к году рождения. Возраст уже не призывной, но это если все по букве. А если в реальности, когда угроза нависла над столицей в бой пошли все от семнадцати до пятидесяти. Все что знаем - стрелок 445 отдельного саперного батальона. Погиб и похоронен в деревне Новое Ожибоково.
Это про деда. А для его внука первым колечком в этой кольчуге истории был рассказ одного из водителей услышанный в автопарке. Довелось ему как-то возить группу ветеранов и ездили они по местам своей боевой юности. (Подозреваю, что это был где-то не позднее 1985 года. – прим. автора) Эта поездка была как раз по тем местам, где в феврале 1943 года погиб дед моего рассказчика. Проехали по оставшимся уже не после войны, а после укрупнения колхозов, деревням. Вспоминали: что было, где было, как было... Без киношных эффектов, может быть как-то даже бытово и буднично. Особенно запомнился водителю один ветеран, друга он искал, сам хоронил его и деревню запомнил, и по ориентирам найти мог. И вот в одной почти пустой деревни встретили деда, он и сказал, была такая могила у нас на огороде. Пока мать была жива не разрешала «беспокоить» солдата, а ее не стало, перевезли в братскую могилу деревни Паршино. Доехали до Паршино, а на досках, где к тому времени значилось 2880 человек он не нашел фамилии своего друга... Через много лет эта история снова вспомнилась.
Что побудило: шествие «Бессмертного полка», эта вот история, услышанная в автопарке, удачные поиски некоторых знакомых... Возможно, что все вместе. И почему-то именно в этом июне пришло осознание, что откладывать больше нельзя, надо ехать. 22 июня сорвался и поехал, проезжали величественные мемориалы Подмосковья, на постаментах танки, «Катюши», Ржевские «Журавли». Не знаю в каком порядке все это виделось. А может что-то виделось, а что-то еще планируется увидеть. Эмоций было очень много.
Начиная с мая многие знакомые присылали фотоотчеты о поездках, у кого-то местные вылазки, к примеру, на Поклонную гору. А самые верные адепты были и в Бресте, и в Минске, и в Сталинграде 9 мая. Пока он так называется один день в году. Но, если бы не было Ржева, не было бы и победы под Сталинградом... Сейчас с высоты дивана, конечно, хорошо рассуждать о многом, как могло быть, что было не так...
ТАМ ПО-ДРУГОМУ ОЩУЩАЕШЬ ВРЕМЯ
Жизнь показывает, что в сельской местности одним навигатором не отделаешься, спрашивать надо. Поэтому рассказал о том, как ему показывали дорогу, говорили, где лучше повернуть, как лучше проехать, узнав о том, что он ищет деда, а не праздный гуляка.
А вот это уже совсем серьезно. Первое ощущение, когда прикоснулся рукой к плите: упал камень с души, стало как-то легче и теплее на сердце. Об этом мечтали родители...
Это у нас на территории, где не было боев памятники и мемориалы – сплошной кенотаф - с греческого - пустая могила, что не лишает ее почтительного статуса и коленопреклоненного отношения, не пустые в наших краях лишь госпитальные захоронения и эвакуированные из блокадного Ленинграда. А на Ржевской земле каждый братская могила – это
в полном смысле слова – захоронение. И люди, приходящие к братским могилам, перестают быть чужими.
Я долго мысленно прокручивал пересказанную мне «автопарковую» историю с могилой и из головы не выходил фильм «На войне как на войне» про молодого лейтенанта самоходчиков Малешкина, точнее последняя сцена фильма: «Хорошая Мишке земля досталась. Своя, родная. Мягкая, как пух». Как ни странно, мой рассказчик тоже об этом думал. А с чего нам думать иначе - вся Европа воюет с могилами наших солдат.
ДЕД ПОЗВАЛ В «БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК»
Еще поделился со мной идеей пойти в «БЕССМЕРТНОМ ПОЛКУ» с портретами воевавших родственников. Поверьте, для скромного человека – это серьезное решение. Сразу возник вопрос: а надо ли делать фото в форме, в форме с погонами или с петлицами. Если углубляться в историю, то погоны в армию вернули: 6 января 1943 года в Красной Армии, а 15 февраля и в Военно-Морском Флоте в качестве знаков различия были введены погоны.
Говорят, что, правя 6 января 1943 года передовицу «Красной звезды», Сталин подчеркнул: «Надо сказать, что погоны не нами придуманы. Мы наследники русской воинской славы. От нее не отказываемся...»
Но, на мой взгляд – лучше так как есть. Фото уже достаточно изменено. Переделывали его с какого-то документа и пиджак с галстуком «накладные».
А потом, Ржевская операция – это еще не совсем открытая тема. Если в других случаях удавалось посмотреть журналы боевых действий, даже какие-то хозяйственные документы. Потому что иногда даже совсем незначительная информация позволяет восстановить какой-то военный эпизод. Пока этого нет.
Но сразу скажу, что тот, кто будет писать о 371 стрелковой дивизии с точностью повторит строку из самой знаменитой песни Булата Окуджавы «и только бой угас, звучит другой приказ и почтальон сойдет с ума разыскивая нас...» Все мы будем в роли этого почтальона. Дивизия заканчивала и Великую Отечественную войну, и Вторую мировую.
А 445 отдельный саперный батальон – это отдельная песня. Извините за неуклюжий каламбур. Если грубо и образно - это как кот, который сам по себе. Или все свое ношу с собой – у него самостоятельное внутреннее управление и хозяйство, и он не входит в состав полка.
Так что полученная информация ставит вопросов больше, чем дает ответов. Во всяком случае пока.
ЧТО БЫ Я СКАЗАЛ, ЕСЛИ БЫ...
... мог сообщить Алексею Никитичу что-то отсюда, кроме того, что мы победили.
Что 371 стрелковая дивизия станет Витебской и удостоится трех высоких наград: ордена Красного Знамени ордена Суворова и Кутузова. А его родной 445 отдельный саперный батальон после прорыва немецкой обороны в Восточной Пруссии Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 февраля 1945 года станет 445-ым отдельным сапёрным ордена Александра Невского батальоном.
Все это будет уже без него. Хотя наверняка, как это принято в частях, было сказано: сейчас в нашем строю незримо стоят и те, кто не дожил до этого светлого часа. Без них, без рядовых начала войны, не было бы и Великой Победы.
А отдельный саперный батальон дал своих известных стране героев, к примеру, Дмитрий Антонович Шилов, они с Алексеем Никитичем с одного призыва и, возможно, знали друг друга, полный кавалер ордена Славы. Конечно все это будет уже после 1944 года, когда война «покатится» на запад. На войне потерял ногу, долго лечился, был демобилизован в середине 1946 года. На родине самоотверженно трудился и более двадцати лет работал заведующим мельницей совхоза «Дмитряшевский». Скончался 9 мая 1988 года. До восьмидесятилетия дотянул и ушел в День Победы.
Что старший сын его Константин получит три ранения и орден «Красная Звезда» медаль за «Победу над Германией». С орденом целая история, представляли сапера к медали «За отвагу», но волевым командирским решением на наградном листе пометка орден «Красная Звезда». После войны переедет в Карабаново.
Как гнали корову своим ходом, ночуя где придется, из Вязовки в Карабаново старший его сын Константин, израненный, но вернувшийся с Победой и младшая Римма – с двенадцати по факту, а с четырнадцати лет официально - труженица тыла. Как перебирались последние Ясниковы в Карабаново.
Нет уже ни деревни Вязовка, ни тех, кого можно спросить: как все было и где она была, была ли речка Вязовка, а может ручей, а может просто овраг. Из, как сейчас модно называть, артефактов только фотография, чудо тогдашней фотографической техники: Две фотографии увеличили и объединили в одну семейную. Других снимков нет. Это уже делали здесь, в Карабаново, возможно, что это работа Валентина Сергеевича Гулякова, нашего редакционного фотографа, который еще будучи подростком занимался фотоделом и «оживлял» и «объединял» на снимках тех, кто уже не придет никогда. По меркам того времени - виртуозно ретушировал и комбинировал фотографии.
Нет бабушки, которая могла хоть что-то рассказать, ее не стало, когда моему рассказчику было лет шесть. Помнит, что звали ее Евдокия Алексеевна, с того же времени запомнилось, название деревни. И место гибели деда - деревня Ново-Ожибоково.
А теперь есть еще одно место, куда можно съездить, где чугун, мрамор, нержавейка, сварные и лепные памятники на месте жестоких боев, и все повторяет строчки Твардовского:
И у мертвых, безгласных,
Есть отрада одна:
Мы за родину пали,
Но она — спасена.
В. КУЛЬКОВ
Фото из семейного архива Сергея и Анны Коняхиных.
